Погостила и ушла
Светлая луна.
Остался стол о четырех углах. (с) Басё
Это я к тому, что зеленый цвет отстой, а черный рулит)))
не большие, но принципиальные изменения в конце главы 14 Порочной нежностиРаннее утро полнилось неприятной холодной сыростью. Анжей поежившись вышел из кареты. Граф видел, как умирал вчерашний день, как небо темнело и туман заполнял город, теперь перед его взором представало рождение нового дня. Небо уже окрасилось розовым и рыжим, но туман не спешил отступать под натиском слабых лучей осеннего солнца.
«Три дня минуло с нашей ссоры и вот мы уже должны сойтись для поединка», - горько подумал Анжей. Вчера ему удалось забыться тревожным сном перед самым рассветом, сегодня он не спал вовсе. Когда Илгон приехал за ним, Анжея охватила дрожь, но он сумел справиться с ней. Пред офицерами граф предстал спокойным и даже уверенным. Только круги под глазами, бледность и впалые щеки выдавали его волнение.
- Смотрите, не шлепнитесь в обморок, ваша светлость, - насмешливо сказал Фаорли. Анжея обдало характерным ароматом и он с удивлением воскликнул:
- Вы пьяны!
- Я твердо стою на ногах! И пистолет буду держать как надо, будьте уверенны.
Арселат все же приехал на дуэль. Вежливым кивком он поздоровался с графом.
- Наша сторона может отказаться от поединка, - нерешительно предложил секундант офицера.
- Я не откажусь! – почти обиделся Фаорли. – Я не боюсь этого чванливого засранца.
- Сударь! Выбирайте выражения! – возмутился Ваас, который приехал заранее, чтобы убедиться, что выбранное для дуэли место пустует.- Иначе я буду вынужден обратиться в суд чести. Тем более что здесь присутствует его представитель, - Ваас выразительно посмотрел на Арселата, но тот демонстративно отвернулся. И Анжею даже показалось, что он улыбается.
- Может быть вы, ваша светлость? – обратился Ваас к графу. Анжей отрицательно покачал головой. Отказ от дуэли – все равно, что поражение. Графу было страшно, но сдаваться он не хотел. Не пьяному Фаорли, во всяком случае.
- Вы бы послушали свояка, Анжей! Я собираюсь сделать еще одну дырку в вашем прекрасной теле.
- Перестань, Фао, - вмешался секундант офицера. - Вы можете отказаться, ваша светилось, вы ведь никогда не убивали. Вы не офицер.
- И чести у вас нет, так что дуэль вам ни к чему.
- Фаорли, неужели приятно быть тем, кого все ненавидят? – спросил вдруг Арселат. - Я, например, с удовольствием посмотрю, как вас убьют.
- Чего и ожидать от Селерна? Ваша семейка всегда была кровожадной.
- Берите пистолеты, - вмешался Ваас. Он в последний раз посмотрел на Анжея, глазами предлагая ему отказаться от дуэли. Но граф не хотел больше ждать. Три дня сомнений, переживаний и разных глупостей, три ночи почти без сна. Нет, лучше пусть все решиться сейчас. Анжей взял пистолет. Они с Фаорли встали друг напротив друга, и Ваас велел:
- Расходитесь!
Анжей отсчитал шесть шагов, остановился, повернулся к противнику и поднял руку. Под тяжестью пистолета она немного дрожала. При мысли об отдаче, графу захотелось взять оружие двумя руками.
- О, вы умеете держать пистолет! – рассмеялся Фаорли. – Не боитесь испачкать свои холеные ручки?
- Раз! – Ваас не стал делать офицеру замечания. На счет три всё закончится, поэтому он решил просто начать считать. Рука Анжея дрожала сильнее с каждой секундой. Мучаясь без сна ночью перед дуэлью, граф решил, что выстрелит в сторону. Так и честь будет чиста и он не станет убийцей. Но сейчас он понял, что может попасть в кого-нибудь. «Почему они стоят так близко?» - со страхом подумал Анжей. Ему казалось, что секунданты, Арселат и даже кареты сбились в кучу и, если он нажмет на курок, то обязательно попадет в кого-нибудь не того. Ведь так всегда и бывает. Новичкам везет, да? Убить человека, просто потому, что твоя рука слишком дрожит. Но ведь все присутствующее не раз бывали на дуэлях, они бы не стали подвергать свою жизнь опасности. «Они все видят, - попытался успокоить себя Анжей. – Пострадает только Фрид». Как бы ни был плох Фаорли Фрид, Анжей не хотел убивать даже его. «На моей чести и так достаточно пятен, - подумал граф. – Еще одно я вполне мог бы стерпеть. Но с какой стати? Нет, я не должен. Я…»
- Два!
Дуло пистолета в руках графа начало прыгать из стороны в сторону. Теперь он действительно мог попасть в кого угодно.
- Я не могу, - Анжей опустил пистолет.
- Трус! – фыркнул Фаорли и нажал на курок. Но выстрела не последовало. Офицер нажал на курок снова и снова пистолет дал осечку. Выругавшись, Фаорил встряхнул пистолет, прицелился и нажал на курок еще раз. Грохот выстрела далеко разнесся по поляне. На графа это произвело совершенно неожиданный эффект. В глазах потемнело, весь мир как будто покрылся черными точками и Анжею показалось, что среди них он видит пулю. Она, круглая и блестящая, зависла на расстоянии вытянутой руки от графа. В следующую секунду, Анжей без сознания рухнул на влажную траву, а пуля, пролетев в сантиметре от его плеча врезалась в дерево. В себя граф пришел, когда Арселат помогал ему сесть в карету, поэтому граф не видел, как старший сын министра подошел к нему и поднял с земли его пистолет.
- Это мой трофей, Лати! Я возьму пистолет, как победитель!
- Лови, - улыбнулся Арселат и выстрелил Фаорли точно в голову.
– Можете говорить, что вам вздумается, - сказал старший сын министра шокированным очевидцам. - Мне все равно.
Анжей перестал активно воспринимать окружающую действительность, боль не давала сосредоточиться, все плыло, как во сне.
- Как он, доктор? - ломая руки, спросил Габи, выйдя за врачем из спальни.
- С ним всё в полном порядке. Не очень понимаю, зачем вы меня вызвали. Единственное, у больного может начинается нервная лихорадка. От сильных потрясений такое бывает. К тому же в городе сейчас много больных. Осень, вы понимаете.
- Ах! – невольно выдохнул Габриель и прислонился к стене, почувствовав слабость. -
- Впечатлительным особам требуется больше времени, чтобы выздороветь. Право, не нужно так переживать, сударыня. Вам необходимо успокоиться. Уверен, при должном уходе господин будет здоров уже к концу этой зимы. Я оставлю вам капли и порошки, которые надо давать, если будет сильный жар.
- Неужели эпидемия, доктор?
- Что вы. Обычные осенние болезни. Лихорадка, конечно, неприятная вещь, но не смертельная, если сразу начать лечить. Важно, чтобы не наступило обезвоживание.
Доктор ушел.
«Как ты мог? Как ты мог? Почему ты такой дурак? Почему ты мне не сказал? Да мне наплевать на твою гордость! Тебя же чуть не убили! Как бы я без тебя?... Анжей, кретин!» - вернувшись в спальню, Габриель нервно размахивая руками метался по ней, словно бешеная собака, бормоча проклятья и ругательства. Анжей следил за ним из-под прикрытых век, двигаться было лень, начинать новую ссору – тем более. Наконец, Габриель выдохся, сел на кровать и тихонько заплакал. Неожиданно холодные пальцы дотронулись до разгоряченной ладони Конфетки. Граф открыл глаза и Габриель трогательно сжал руку любимого.
- Истеричка, - улыбнулся Анжей. Габи обнял его за пояс, спрятал голову у него на груди и заревел в полный голос. Холодная слабая рука гладила черные волосы. Под аккомпанемент стенаний конфетки Анжей вспомнил о Ричарде.
- Я такой бесполезный, - вздохнул граф, - что, видимо, никогда не умру, - и добавил трагическим голосом. – Я рожден, чтобы страдать!
Анжей так и не узнал, понравилась ли Габи его шутка, потому что заснул самым наглым образом.
начало главы 15, верите? Я и сама не верю, если уж честноГабриель не собирался выпускать Анжея из кровати еще несколько дней. Но вечером посыльный принес пакет для графа. Поскольку Габи вел все дела Анжея, он вскрыл пакет. Бледный, как полотно он пришел в спальню и молча протянул графу официальную бумагу.
- Не переживай, конфетка! – подбодрил его Анжей. – Не в первый раз ведь!
В руках у него было приглашение явиться к Оракулу.
В Великой Южной Империи существовал совершенно особенный культ, стоящий в стороне от всех других. Его называли по-разному: тёмное братство, орден зеленой воды и много как еще. Хотя официально это была просто свита столичного Оракула, из которой позже он должен будет выбрать своего последователя. Суть этого культа состояла в том, что лишь отказавшись от своей индивидуальности человек может увидеть прошлое и будущее, как оно есть. Изначально считалось, что глубина неизведанного отрывается только тем, кто совмещает в себе два начла – мужское и женское, и Оракулом мог стать только гермафродит. Однако гермафродитов было мало, а людей, видящих будущее, относительно много, провидцы, стремящиеся попасть ко двору Императора, долгие годы пили особые травяные настойки, от которых у мужчин росла грудь, а у женщин волосы в самых неожиданных местах. Дедушка здравствующего Императора запретил Оракулу надолго задерживаться в Столице и построил специальную резиденцию в трех днях пути, называемую Зеленый храм. Очень быстро вокруг этого сооружения врос город, ныне называемый Прее. В городе Прее даже появилась целая школа ясновидящих, последователи которой уверяли, что будущее может увидеть каждый человек. Открыть филиал школы в Столицы запретил лично Император, поскольку душевное здоровье многих, прошедшие обучение, вызывало сомнения и вопросы. Последний Оракул, напротив, благоволил школе. Ко всему прочему он имел очень красивую и вполне женскую грудь. В Столице его ненавидели и боялись, поскольку точно он предсказывал только несчастья и смерти.
Проблемы с Оракулом у Габриеля начались, когда он стал носить платье. В первый раз их с графом забрали прямо посреди улицы и отвезли в Зеленый храм.
Оракул потребовал, чтобы Габи переоделся, поскольку только служители Зеленого храма могут позволять себе такое поведения и то лишь по особым праздникам, и с личного разрешения главного жреца храма. Анжей переодевать своего слугу отказался наотрез, заявив, что так компенсирует то, что не смогла дать ему родная Империя. Он, дворянин, внук героя войны, единственный потомок Аэне по мужской линии, не смог получить соответствующего образования, а дом его продали за долги отца. И Габриель в женском платье – единственное, что примиряет его с несправедливостью жизни. Оракул тогда их отпустил. Может, ему понравилась аргументация Анжея, а, может, то, что Габи не собирается заниматься предсказаниями, граф точно не понял. Но с тех пор прошло почти три года и Анжей, и Габи успели расслабиться, решив, что Оракул про них забыл.
- Я пойду к Аэне, Габи. Может, завтра. Я уже послал ей записку.
- Что?! – возмущению конфетки не было предела. – Тебе надо отдохнуть! И доктор так сказал! Мы ведь едем к Оракулу! Ты столько лет её не видел, отложи визит! И зачем тебе вообще с ней встречаться?
- Я обещал. И я пойду.
Анжей не любил откладывать неприятные вещи на потом.
- Что за блаж? Тебе это совершено не нужно! Завтра ты будешь дома!
- Не разговаривай со мной в таком тоне, Габи! Я буду ходить куда захочу! Твое разрешение мне не требуется.
- Анжей… - черные глаза Габриеля увлажнились. – Я переживаю за тебя.
- Переживай без истерик, сделай милость, - откинувшись на подушки, Анжей закрыл глаза. «Стоило расстаться с Ричардом и жизнь стала невыносимой», - подумал он.
- Лучше бы нам всем сидеть дома, - вздохнул Габи. – Говорят, начинается эпидемия осенней лихорадки. Я видел её, мерзкая вещь. Так тошнить будет, что можно кишки выблевать.
- Габриель! – возмутился Анжей. – Что за выражения?
- Прости, - граф чуть не задохнулся от приторного запаха цветов, когда Габи обнял его. – Я тоже люблю тебя, Анжей.
Светлая луна.
Остался стол о четырех углах. (с) Басё
Это я к тому, что зеленый цвет отстой, а черный рулит)))
не большие, но принципиальные изменения в конце главы 14 Порочной нежностиРаннее утро полнилось неприятной холодной сыростью. Анжей поежившись вышел из кареты. Граф видел, как умирал вчерашний день, как небо темнело и туман заполнял город, теперь перед его взором представало рождение нового дня. Небо уже окрасилось розовым и рыжим, но туман не спешил отступать под натиском слабых лучей осеннего солнца.
«Три дня минуло с нашей ссоры и вот мы уже должны сойтись для поединка», - горько подумал Анжей. Вчера ему удалось забыться тревожным сном перед самым рассветом, сегодня он не спал вовсе. Когда Илгон приехал за ним, Анжея охватила дрожь, но он сумел справиться с ней. Пред офицерами граф предстал спокойным и даже уверенным. Только круги под глазами, бледность и впалые щеки выдавали его волнение.
- Смотрите, не шлепнитесь в обморок, ваша светлость, - насмешливо сказал Фаорли. Анжея обдало характерным ароматом и он с удивлением воскликнул:
- Вы пьяны!
- Я твердо стою на ногах! И пистолет буду держать как надо, будьте уверенны.
Арселат все же приехал на дуэль. Вежливым кивком он поздоровался с графом.
- Наша сторона может отказаться от поединка, - нерешительно предложил секундант офицера.
- Я не откажусь! – почти обиделся Фаорли. – Я не боюсь этого чванливого засранца.
- Сударь! Выбирайте выражения! – возмутился Ваас, который приехал заранее, чтобы убедиться, что выбранное для дуэли место пустует.- Иначе я буду вынужден обратиться в суд чести. Тем более что здесь присутствует его представитель, - Ваас выразительно посмотрел на Арселата, но тот демонстративно отвернулся. И Анжею даже показалось, что он улыбается.
- Может быть вы, ваша светлость? – обратился Ваас к графу. Анжей отрицательно покачал головой. Отказ от дуэли – все равно, что поражение. Графу было страшно, но сдаваться он не хотел. Не пьяному Фаорли, во всяком случае.
- Вы бы послушали свояка, Анжей! Я собираюсь сделать еще одну дырку в вашем прекрасной теле.
- Перестань, Фао, - вмешался секундант офицера. - Вы можете отказаться, ваша светилось, вы ведь никогда не убивали. Вы не офицер.
- И чести у вас нет, так что дуэль вам ни к чему.
- Фаорли, неужели приятно быть тем, кого все ненавидят? – спросил вдруг Арселат. - Я, например, с удовольствием посмотрю, как вас убьют.
- Чего и ожидать от Селерна? Ваша семейка всегда была кровожадной.
- Берите пистолеты, - вмешался Ваас. Он в последний раз посмотрел на Анжея, глазами предлагая ему отказаться от дуэли. Но граф не хотел больше ждать. Три дня сомнений, переживаний и разных глупостей, три ночи почти без сна. Нет, лучше пусть все решиться сейчас. Анжей взял пистолет. Они с Фаорли встали друг напротив друга, и Ваас велел:
- Расходитесь!
Анжей отсчитал шесть шагов, остановился, повернулся к противнику и поднял руку. Под тяжестью пистолета она немного дрожала. При мысли об отдаче, графу захотелось взять оружие двумя руками.
- О, вы умеете держать пистолет! – рассмеялся Фаорли. – Не боитесь испачкать свои холеные ручки?
- Раз! – Ваас не стал делать офицеру замечания. На счет три всё закончится, поэтому он решил просто начать считать. Рука Анжея дрожала сильнее с каждой секундой. Мучаясь без сна ночью перед дуэлью, граф решил, что выстрелит в сторону. Так и честь будет чиста и он не станет убийцей. Но сейчас он понял, что может попасть в кого-нибудь. «Почему они стоят так близко?» - со страхом подумал Анжей. Ему казалось, что секунданты, Арселат и даже кареты сбились в кучу и, если он нажмет на курок, то обязательно попадет в кого-нибудь не того. Ведь так всегда и бывает. Новичкам везет, да? Убить человека, просто потому, что твоя рука слишком дрожит. Но ведь все присутствующее не раз бывали на дуэлях, они бы не стали подвергать свою жизнь опасности. «Они все видят, - попытался успокоить себя Анжей. – Пострадает только Фрид». Как бы ни был плох Фаорли Фрид, Анжей не хотел убивать даже его. «На моей чести и так достаточно пятен, - подумал граф. – Еще одно я вполне мог бы стерпеть. Но с какой стати? Нет, я не должен. Я…»
- Два!
Дуло пистолета в руках графа начало прыгать из стороны в сторону. Теперь он действительно мог попасть в кого угодно.
- Я не могу, - Анжей опустил пистолет.
- Трус! – фыркнул Фаорли и нажал на курок. Но выстрела не последовало. Офицер нажал на курок снова и снова пистолет дал осечку. Выругавшись, Фаорил встряхнул пистолет, прицелился и нажал на курок еще раз. Грохот выстрела далеко разнесся по поляне. На графа это произвело совершенно неожиданный эффект. В глазах потемнело, весь мир как будто покрылся черными точками и Анжею показалось, что среди них он видит пулю. Она, круглая и блестящая, зависла на расстоянии вытянутой руки от графа. В следующую секунду, Анжей без сознания рухнул на влажную траву, а пуля, пролетев в сантиметре от его плеча врезалась в дерево. В себя граф пришел, когда Арселат помогал ему сесть в карету, поэтому граф не видел, как старший сын министра подошел к нему и поднял с земли его пистолет.
- Это мой трофей, Лати! Я возьму пистолет, как победитель!
- Лови, - улыбнулся Арселат и выстрелил Фаорли точно в голову.
– Можете говорить, что вам вздумается, - сказал старший сын министра шокированным очевидцам. - Мне все равно.
Анжей перестал активно воспринимать окружающую действительность, боль не давала сосредоточиться, все плыло, как во сне.
- Как он, доктор? - ломая руки, спросил Габи, выйдя за врачем из спальни.
- С ним всё в полном порядке. Не очень понимаю, зачем вы меня вызвали. Единственное, у больного может начинается нервная лихорадка. От сильных потрясений такое бывает. К тому же в городе сейчас много больных. Осень, вы понимаете.
- Ах! – невольно выдохнул Габриель и прислонился к стене, почувствовав слабость. -
- Впечатлительным особам требуется больше времени, чтобы выздороветь. Право, не нужно так переживать, сударыня. Вам необходимо успокоиться. Уверен, при должном уходе господин будет здоров уже к концу этой зимы. Я оставлю вам капли и порошки, которые надо давать, если будет сильный жар.
- Неужели эпидемия, доктор?
- Что вы. Обычные осенние болезни. Лихорадка, конечно, неприятная вещь, но не смертельная, если сразу начать лечить. Важно, чтобы не наступило обезвоживание.
Доктор ушел.
«Как ты мог? Как ты мог? Почему ты такой дурак? Почему ты мне не сказал? Да мне наплевать на твою гордость! Тебя же чуть не убили! Как бы я без тебя?... Анжей, кретин!» - вернувшись в спальню, Габриель нервно размахивая руками метался по ней, словно бешеная собака, бормоча проклятья и ругательства. Анжей следил за ним из-под прикрытых век, двигаться было лень, начинать новую ссору – тем более. Наконец, Габриель выдохся, сел на кровать и тихонько заплакал. Неожиданно холодные пальцы дотронулись до разгоряченной ладони Конфетки. Граф открыл глаза и Габриель трогательно сжал руку любимого.
- Истеричка, - улыбнулся Анжей. Габи обнял его за пояс, спрятал голову у него на груди и заревел в полный голос. Холодная слабая рука гладила черные волосы. Под аккомпанемент стенаний конфетки Анжей вспомнил о Ричарде.
- Я такой бесполезный, - вздохнул граф, - что, видимо, никогда не умру, - и добавил трагическим голосом. – Я рожден, чтобы страдать!
Анжей так и не узнал, понравилась ли Габи его шутка, потому что заснул самым наглым образом.
начало главы 15, верите? Я и сама не верю, если уж честноГабриель не собирался выпускать Анжея из кровати еще несколько дней. Но вечером посыльный принес пакет для графа. Поскольку Габи вел все дела Анжея, он вскрыл пакет. Бледный, как полотно он пришел в спальню и молча протянул графу официальную бумагу.
- Не переживай, конфетка! – подбодрил его Анжей. – Не в первый раз ведь!
В руках у него было приглашение явиться к Оракулу.
В Великой Южной Империи существовал совершенно особенный культ, стоящий в стороне от всех других. Его называли по-разному: тёмное братство, орден зеленой воды и много как еще. Хотя официально это была просто свита столичного Оракула, из которой позже он должен будет выбрать своего последователя. Суть этого культа состояла в том, что лишь отказавшись от своей индивидуальности человек может увидеть прошлое и будущее, как оно есть. Изначально считалось, что глубина неизведанного отрывается только тем, кто совмещает в себе два начла – мужское и женское, и Оракулом мог стать только гермафродит. Однако гермафродитов было мало, а людей, видящих будущее, относительно много, провидцы, стремящиеся попасть ко двору Императора, долгие годы пили особые травяные настойки, от которых у мужчин росла грудь, а у женщин волосы в самых неожиданных местах. Дедушка здравствующего Императора запретил Оракулу надолго задерживаться в Столице и построил специальную резиденцию в трех днях пути, называемую Зеленый храм. Очень быстро вокруг этого сооружения врос город, ныне называемый Прее. В городе Прее даже появилась целая школа ясновидящих, последователи которой уверяли, что будущее может увидеть каждый человек. Открыть филиал школы в Столицы запретил лично Император, поскольку душевное здоровье многих, прошедшие обучение, вызывало сомнения и вопросы. Последний Оракул, напротив, благоволил школе. Ко всему прочему он имел очень красивую и вполне женскую грудь. В Столице его ненавидели и боялись, поскольку точно он предсказывал только несчастья и смерти.
Проблемы с Оракулом у Габриеля начались, когда он стал носить платье. В первый раз их с графом забрали прямо посреди улицы и отвезли в Зеленый храм.
Оракул потребовал, чтобы Габи переоделся, поскольку только служители Зеленого храма могут позволять себе такое поведения и то лишь по особым праздникам, и с личного разрешения главного жреца храма. Анжей переодевать своего слугу отказался наотрез, заявив, что так компенсирует то, что не смогла дать ему родная Империя. Он, дворянин, внук героя войны, единственный потомок Аэне по мужской линии, не смог получить соответствующего образования, а дом его продали за долги отца. И Габриель в женском платье – единственное, что примиряет его с несправедливостью жизни. Оракул тогда их отпустил. Может, ему понравилась аргументация Анжея, а, может, то, что Габи не собирается заниматься предсказаниями, граф точно не понял. Но с тех пор прошло почти три года и Анжей, и Габи успели расслабиться, решив, что Оракул про них забыл.
- Я пойду к Аэне, Габи. Может, завтра. Я уже послал ей записку.
- Что?! – возмущению конфетки не было предела. – Тебе надо отдохнуть! И доктор так сказал! Мы ведь едем к Оракулу! Ты столько лет её не видел, отложи визит! И зачем тебе вообще с ней встречаться?
- Я обещал. И я пойду.
Анжей не любил откладывать неприятные вещи на потом.
- Что за блаж? Тебе это совершено не нужно! Завтра ты будешь дома!
- Не разговаривай со мной в таком тоне, Габи! Я буду ходить куда захочу! Твое разрешение мне не требуется.
- Анжей… - черные глаза Габриеля увлажнились. – Я переживаю за тебя.
- Переживай без истерик, сделай милость, - откинувшись на подушки, Анжей закрыл глаза. «Стоило расстаться с Ричардом и жизнь стала невыносимой», - подумал он.
- Лучше бы нам всем сидеть дома, - вздохнул Габи. – Говорят, начинается эпидемия осенней лихорадки. Я видел её, мерзкая вещь. Так тошнить будет, что можно кишки выблевать.
- Габриель! – возмутился Анжей. – Что за выражения?
- Прости, - граф чуть не задохнулся от приторного запаха цветов, когда Габи обнял его. – Я тоже люблю тебя, Анжей.
@темы: слэш, порочная нежность, ориджинал
-
-
23.04.2010 в 00:38-
-
23.04.2010 в 09:57-
-
23.04.2010 в 10:18Без Ричарда Анджей совсем захандрил, не видит смысла ни в чём. Тоскует. Хорошо, что у него есть Габи. И хорошо, что он есть у Габи. А что до Оракула, хочется чтобы его предсказания были не такими уж жуткими.
Спасибо musci.
-
-
23.04.2010 в 22:57А что до Оракула, хочется чтобы его предсказания были не такими уж жуткими.
Не, он по-другому не умеет. Если болезни, предательство, смерти - это легко. А в хорошем он путается и может ошибиться, поэтому старается не связываться.
Мне Габи жалко. Мало того, что Анжей его не любит, так еще и в дурака какого-то юного влюбился. А с графом это в первый раз ведь, он еще сам не в курсе, что случилось. Не любил раньше.