Эх, вот бы все оно такое было! Автор спешит вернуться, скрестите пальцы. Это кусочек из середины, когда доделаю начало, вставлю сюда.
Анжей подошел к посменному столу. Он не любил те, за которыми надо сидеть. Стол ему подарил их с Габи первый покровитель. Этот человек был простым ремесленником. Он делал мебель с тайными отделениями и его продукцию даже называли «волшебной», а его самого – «магом», такое невообразимое количество потайных ящичков он умудрялся впихнуть в обыкновенный секретер. Анжей знал, как открываются все замки, сделанные на его фабрике. Покровитель обожал смотреть, как граф ласкает Габи. Анжею казалось, что старик считает его своим продолжением или чем-то вроде. Сам после известной сцены в саду, и пальцем не дотронулся ни до одного из юношей. Возможно, особое отношение к графу было вызвано древностью его рода и высоким титулом. Предок Анжея был правой рукой самого Хаадое Диве, основателя Великой Империи. Ходили слухи, что они были любовниками и что император не мог иметь детей, а верный друг помог ему решить досадную проблемой. Но все это было очень давно, Аэне стал легендой и теперь уже трудно было отличить правду от вымысла. Его именем называли и мальчиков, и девочек и никому это не казалось странным.
Бывало, когда Габриель засыпал, Анжей еще долго сидел в гостиной со своим покровителем и слушал его многословные излияния. Сам граф был к тому времени слишком расслаблен, чтоб думать и говорить. В результате, Анжей узнал, как можно обнаружить секретные ящички, как устроена система, запирающая замок, и как ее можно открыть, если ящик заклинило или потерялся ключ. Эти знания очень пригодились Анжею, когда его покровитель умер.
Тиселат Селерн как раз искал человека, который умеет подбирать ключи к тайным замкам. Родственник тогда уже почившего мастера секретных ящичков не очень вникали в суть его работы, а у Анжея остались несколько связок запасных ключей.
Граф очень радовался возможности что-то сделать на военном поприще, у дворянина, не прошедшего обучения, не было никаких шансов хоть немного приблизиться к высшим мира сего. Анжей был последним наследником великого героя империи по мужской линии и часто жалел, что его честь оказалась так сильно запятнана, что нет никакой возможности занять достойное положение в обществе. Если бы только он немного постеснялся тогда, в свои шестнадцать, сейчас они с Габи не знали бы никаких хлопот, жили бы в богатом замке на деньги, зарабатываемые трудом крестьян. Помощь министра оказалась весьма кстати, и граф проявлял много инициативы, что, в конце концов, и сгубило его карьеру осведомителя. Старший Селерн тогда только осваивал должность министра и ему понравился милый, обходительный молодой человек. Но вскоре он стал валить на него вину за грязные методы, к которым приходилось прибегать время от времени. Ведь если бы Анжея не было, то использовать его постельные предпочтения было бы нельзя.
В столе, принадлежащим графу секретное отделение было даже в резной ножке, вот только Анжею нечего было туда положить. У него больше не было секретов. Граф вздохнул и решил написать Гедекарту. Анжей нагрубил ему на именинах, это было не правильно. А еще смерть Фаорли. Хотелось извиниться, как-то посочувствовать. Но в итоге граф решил не слишком напрягать, в конце концов, они с Гедекартом не друзья. Хватит нескольких строк.
Семейный ужин в доме Селернов проходил в полной тишине. Это был второй общий мужской ужин с тех пор, как приехал Ретиой. Отец семейства бросал осторожные взгляды на своего четвертого сына, не в силах свыкнуться с его возвращением. Ретиой хмуро ковырялся в тарелке и, кажется, не представлял опасности для приличного общества. С тех пор, как уехал его белобрысый дружок, Рет стал так серьезен и задумчив, что это даже вызывало у его отца умиление. «Всегда бы так», - с нежной улыбкой думал Тиселат.
Тишину нарушило появление дворецкого. Он что-то шепнул на ухо отцу семейства. Тот сперва удивлено вскинул брови, после поморщился, а затем кивнул на камин. В руке у дворецкого был конверт и Ретиой сразу понял, что отец велит его сжечь.
- Кому этот конверт? - спросил он.
Дворецкий замер и в страхе обернулся к старшему Селерну. Но тот невозмутимо ел отбивную, словно ничего не происходит.
- Кому. Адресован. Этот. Конверт? – с угрожающими нотками в голосе повторил Ретиой.
- Не вежливо выкидывать чужую почту, - поддержал брата Илгон.
- В самом деле, любопытно узнать, кому это предназначено, - не остался в стороне Арселат.
- Господину Гедекарту от графа Анжея Нейджела, - пролепетал дворецкий.
Лати нахмурился, Илгон фыркнул, а Карти вскочил с места, выхватил письмо и с невежливой поспешностью скрылся с глаз своих родных.
- Вы с ним знакомы? – спросил Ретиой, имея ввиду Анжея.
- Нет, - хором ответили отец и Арселат.
- Он единственный потомок Аэне по мужской линии, - сказал Илгон. – Довольно своеобразный субъект.
- Его невеста – женщина легкого поведения, занимается сводничеством, - недовольно заметил Лати.
- У него даже образования нет, - презрительно фыркнул отец семейства.
- Любопытно, - заинтересовался Рет, впервые видя, что кто-то из его братьев солидарен с отцом.
- Он недостойный человек, - с нотками торжества, резюмировал Тиселат, глядя на своего старшего сына. Но Арселат только недовольно сжал губы и положил столовые приборы, словно у него пропал аппетит. Ретиой понял, что брат хоть и недолюбливает Анжея, все же не вполне разделяет мнение отца.
– Какой ажиотаж вокруг этой персоны, - улыбнулся он своему старшему брату.
- Давайте просто поужинаем, - недовольно буркнул отец семейства.
- Здесь нет ничего такого, что тебе стоило бы знать, Рет. Это просто… - Лати замолчал, не умея объяснить.
- В любом случае, это не касается нашей семьи, - попытался остановить разговор Тиселат.
- Гедекарт с ним переписывается! Или вас это не касается? Вы уже не считаете Карти своим сыном?
- Остынь, Рет, - улыбнулся Илгон, поудобнее устраиваясь на стуле. Он уже давно не видел таких представлений. Прямо как в старые добрые времена, когда Ретиой учился в Академии и приезжал на каникулы. Остывать он, естественно, не собирался.
- По-вашему можно бросить Карти на произвол судьбы? Он же еще ребенок! Тянется ко всем подряд, как доверчивый щенок!
- Никто его не бросает, - улыбнулся Арселат, которому всегда было приятно видеть, что его братья стремятся помочь друг другу.
- Тогда почему за его честь дрался не ты?
Все даже замерли от неожиданности. Илгон выронил вилку и она, звякнув о тарелку, кувыркнулась со стола. Арселат взял свой бокал, полный красного вина, и одним махом осушил его.
- Я уже наслышан о дуэли с Фаорли Фридом.
- Право, Рет, причина там была иной. Карти не причем, - ошарашено сказал Илгон.
- Дрался граф Нейджел, - хмуро признал Лати, вытерев губы салфеткой.
- Таким образом, его все же можно причислить к благородным людям, - подытожил Ретиой.
- Я бы не стал делать поспешных выводов, - фыркнул Тиселат.
- Спасибо за ваш бесценный совет, - в тон ему фыркнул Ретиой. – Пойду, занесу его в семейную летопись.
Он встал из-за стола и покинул столовую.
Гедекарт сидел за писменным столом в своей комнате. Он чувствовал какое-то тоскливое опустошение. В записке оказалась всего пара фраз. Граф извинялся за свое поведение на именинах, только и всего. Дверь открылась и вошел Ретиой.
- Граф твой сердечный друг? – с порога спросил он. «Вот Рет делает что хочет и горя не знает», - отстранено подумал Карти, глядя на свои руки, лежащие на столе.
- До сих пор плохо себя чувствуешь?
Гедекарт не отвечал.
- Мне всегда нравились твои рассуждения на тему любви. Я часто повторяю твои слова о том, зачем нужна любовь и какую ценность она представляет.
Карти слабо улыбнулся и поднял глаза на брата. Неужели не врет? Ретиой ответил грустной улыбкой.
- Расскажи что-нибудь, Карти. Что-нибудь хорошее, как ты умеешь.
Гедекарт видел, что его брат страдает, и очень хотел помочь ему. Но сейчас он был не расположен к разговорам, к тому же его одолевало чувство вины за то, что произошло между ним и Каем.
- Прости, Рет, - дрожащим голосом попросил младший брат. – Мне действительно что-то, - закрыл лицо руками, - наверное, продуло. Голова болит.
Врать было стыдно, поэтому последние слова юноша произнес почти шепотом. Рет подошел вплотную, взял брата на руки и отнес на кровать.
- Отдыхай, Катри, - сам сел на край постели. Не было ни малейшего желания спускаться вниз, к отцу и старшим братьям. Как все же погано бывает вернуться домой!
- Я не верю, что такой утонченный человек, как Анжей мог убить, - неожиданно нарушил тоскливое молчание Гедекарт и сам испугался своей смелости. – Право, мы не друзья. Я едва его знаю. Но здесь что-то не сходится.
- Он тебе нравится?
- Он добрый человек. Я уверен, что добрый, - Карти вздохнул и сел рядом с братом, взял его за руку. – В голове не укладывается, что есть обстоятельства, которые могут заставить человека стать убийцей. Отчего он согласился на дуэль? Анжей Нейджел не задира.
- Не помню, чтоб Фаорли отличался вежливостью.
- Но у них не было ничего общего! Из-за чего могла начаться такая серьезная ссора?
- Из-за тебя.
Карти удивленно распахнул свои большие глаза. Подобная мысль еще не приходила ему в голову.
- Возможно, ты нравишься этому графу.
- Ты считаешь? – удивлению Гедекарта не было предела.
- Если он дрался из-за тебя на дуэли, то, на мой взгляд, все очевидно, - пожал плечами Ретиой. – Кроме того, он ведь тебе написал.
- Всего пару строк, - отмахнулся Карти, но мысль о том, что Анжей может быть влюблен в него, приятно согрела сердце.
- В любом случае, садовник не сможет тебя понять! – отрезал старший брат, вставая. – Тебе нужно больше бывать в свете и общаться с людьми своего круга. Ты заставляешь братьев краснеть за тебя. Такого больше не будет. Я вернулся, Гедекарт, со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Когда дверь за Ретиоем закрылась, Карти со стоном повалился на кровать. Ну, что за напасть? Вернулся он, видите ли! В Академии Рет дал понять младшему брату, что смирится с его наклонностями, только если рядом с Карти будет достойный человек. В результате сокурсник боялись Гедекарту вслед смотреть, не то, что подходить.
- Садовник – моя собственность! – твердо сказал потолку Гедекарт. – Ты не имеешь право его забирать. Я буду делать с ним, что захочу. Скорее всего ничего, он это не твое дело, Ретиой!
Наедине с самим собой Карти был очень смелым.
Но неужели Анжей влюблен? Мысли скакали с одно предмета на другой, сердце быстро билось в груди юноши.
Внизу, в столовой, получив новую вилку, Илгон заметил:
- Все же хорошо, что Рет вернулся. В нашей гостиной как-то посвежело, морской ветер, не иначе. Мне даже пришла мысль, каждую неделю собираться на семейный мужской ужин. Может, привести с собой сына?
И, приложив зубцы вилки к глазу, он посмотрел сквозь них на своего отца. Тиселат терпеть этого не мог и совершенно не ожидал, что Илгон начнет вести себя, как несносный ребенок. Бросив столовые приборы, он поднялся из-за стола. Братья переглянулись, старшему пришлась по вкусу шутка младшего. Отец семейства покинул столовую, сопровождаемый смехом своих сыновей.
Анжей подошел к посменному столу. Он не любил те, за которыми надо сидеть. Стол ему подарил их с Габи первый покровитель. Этот человек был простым ремесленником. Он делал мебель с тайными отделениями и его продукцию даже называли «волшебной», а его самого – «магом», такое невообразимое количество потайных ящичков он умудрялся впихнуть в обыкновенный секретер. Анжей знал, как открываются все замки, сделанные на его фабрике. Покровитель обожал смотреть, как граф ласкает Габи. Анжею казалось, что старик считает его своим продолжением или чем-то вроде. Сам после известной сцены в саду, и пальцем не дотронулся ни до одного из юношей. Возможно, особое отношение к графу было вызвано древностью его рода и высоким титулом. Предок Анжея был правой рукой самого Хаадое Диве, основателя Великой Империи. Ходили слухи, что они были любовниками и что император не мог иметь детей, а верный друг помог ему решить досадную проблемой. Но все это было очень давно, Аэне стал легендой и теперь уже трудно было отличить правду от вымысла. Его именем называли и мальчиков, и девочек и никому это не казалось странным.
Бывало, когда Габриель засыпал, Анжей еще долго сидел в гостиной со своим покровителем и слушал его многословные излияния. Сам граф был к тому времени слишком расслаблен, чтоб думать и говорить. В результате, Анжей узнал, как можно обнаружить секретные ящички, как устроена система, запирающая замок, и как ее можно открыть, если ящик заклинило или потерялся ключ. Эти знания очень пригодились Анжею, когда его покровитель умер.
Тиселат Селерн как раз искал человека, который умеет подбирать ключи к тайным замкам. Родственник тогда уже почившего мастера секретных ящичков не очень вникали в суть его работы, а у Анжея остались несколько связок запасных ключей.
Граф очень радовался возможности что-то сделать на военном поприще, у дворянина, не прошедшего обучения, не было никаких шансов хоть немного приблизиться к высшим мира сего. Анжей был последним наследником великого героя империи по мужской линии и часто жалел, что его честь оказалась так сильно запятнана, что нет никакой возможности занять достойное положение в обществе. Если бы только он немного постеснялся тогда, в свои шестнадцать, сейчас они с Габи не знали бы никаких хлопот, жили бы в богатом замке на деньги, зарабатываемые трудом крестьян. Помощь министра оказалась весьма кстати, и граф проявлял много инициативы, что, в конце концов, и сгубило его карьеру осведомителя. Старший Селерн тогда только осваивал должность министра и ему понравился милый, обходительный молодой человек. Но вскоре он стал валить на него вину за грязные методы, к которым приходилось прибегать время от времени. Ведь если бы Анжея не было, то использовать его постельные предпочтения было бы нельзя.
В столе, принадлежащим графу секретное отделение было даже в резной ножке, вот только Анжею нечего было туда положить. У него больше не было секретов. Граф вздохнул и решил написать Гедекарту. Анжей нагрубил ему на именинах, это было не правильно. А еще смерть Фаорли. Хотелось извиниться, как-то посочувствовать. Но в итоге граф решил не слишком напрягать, в конце концов, они с Гедекартом не друзья. Хватит нескольких строк.
Семейный ужин в доме Селернов проходил в полной тишине. Это был второй общий мужской ужин с тех пор, как приехал Ретиой. Отец семейства бросал осторожные взгляды на своего четвертого сына, не в силах свыкнуться с его возвращением. Ретиой хмуро ковырялся в тарелке и, кажется, не представлял опасности для приличного общества. С тех пор, как уехал его белобрысый дружок, Рет стал так серьезен и задумчив, что это даже вызывало у его отца умиление. «Всегда бы так», - с нежной улыбкой думал Тиселат.
Тишину нарушило появление дворецкого. Он что-то шепнул на ухо отцу семейства. Тот сперва удивлено вскинул брови, после поморщился, а затем кивнул на камин. В руке у дворецкого был конверт и Ретиой сразу понял, что отец велит его сжечь.
- Кому этот конверт? - спросил он.
Дворецкий замер и в страхе обернулся к старшему Селерну. Но тот невозмутимо ел отбивную, словно ничего не происходит.
- Кому. Адресован. Этот. Конверт? – с угрожающими нотками в голосе повторил Ретиой.
- Не вежливо выкидывать чужую почту, - поддержал брата Илгон.
- В самом деле, любопытно узнать, кому это предназначено, - не остался в стороне Арселат.
- Господину Гедекарту от графа Анжея Нейджела, - пролепетал дворецкий.
Лати нахмурился, Илгон фыркнул, а Карти вскочил с места, выхватил письмо и с невежливой поспешностью скрылся с глаз своих родных.
- Вы с ним знакомы? – спросил Ретиой, имея ввиду Анжея.
- Нет, - хором ответили отец и Арселат.
- Он единственный потомок Аэне по мужской линии, - сказал Илгон. – Довольно своеобразный субъект.
- Его невеста – женщина легкого поведения, занимается сводничеством, - недовольно заметил Лати.
- У него даже образования нет, - презрительно фыркнул отец семейства.
- Любопытно, - заинтересовался Рет, впервые видя, что кто-то из его братьев солидарен с отцом.
- Он недостойный человек, - с нотками торжества, резюмировал Тиселат, глядя на своего старшего сына. Но Арселат только недовольно сжал губы и положил столовые приборы, словно у него пропал аппетит. Ретиой понял, что брат хоть и недолюбливает Анжея, все же не вполне разделяет мнение отца.
– Какой ажиотаж вокруг этой персоны, - улыбнулся он своему старшему брату.
- Давайте просто поужинаем, - недовольно буркнул отец семейства.
- Здесь нет ничего такого, что тебе стоило бы знать, Рет. Это просто… - Лати замолчал, не умея объяснить.
- В любом случае, это не касается нашей семьи, - попытался остановить разговор Тиселат.
- Гедекарт с ним переписывается! Или вас это не касается? Вы уже не считаете Карти своим сыном?
- Остынь, Рет, - улыбнулся Илгон, поудобнее устраиваясь на стуле. Он уже давно не видел таких представлений. Прямо как в старые добрые времена, когда Ретиой учился в Академии и приезжал на каникулы. Остывать он, естественно, не собирался.
- По-вашему можно бросить Карти на произвол судьбы? Он же еще ребенок! Тянется ко всем подряд, как доверчивый щенок!
- Никто его не бросает, - улыбнулся Арселат, которому всегда было приятно видеть, что его братья стремятся помочь друг другу.
- Тогда почему за его честь дрался не ты?
Все даже замерли от неожиданности. Илгон выронил вилку и она, звякнув о тарелку, кувыркнулась со стола. Арселат взял свой бокал, полный красного вина, и одним махом осушил его.
- Я уже наслышан о дуэли с Фаорли Фридом.
- Право, Рет, причина там была иной. Карти не причем, - ошарашено сказал Илгон.
- Дрался граф Нейджел, - хмуро признал Лати, вытерев губы салфеткой.
- Таким образом, его все же можно причислить к благородным людям, - подытожил Ретиой.
- Я бы не стал делать поспешных выводов, - фыркнул Тиселат.
- Спасибо за ваш бесценный совет, - в тон ему фыркнул Ретиой. – Пойду, занесу его в семейную летопись.
Он встал из-за стола и покинул столовую.
Гедекарт сидел за писменным столом в своей комнате. Он чувствовал какое-то тоскливое опустошение. В записке оказалась всего пара фраз. Граф извинялся за свое поведение на именинах, только и всего. Дверь открылась и вошел Ретиой.
- Граф твой сердечный друг? – с порога спросил он. «Вот Рет делает что хочет и горя не знает», - отстранено подумал Карти, глядя на свои руки, лежащие на столе.
- До сих пор плохо себя чувствуешь?
Гедекарт не отвечал.
- Мне всегда нравились твои рассуждения на тему любви. Я часто повторяю твои слова о том, зачем нужна любовь и какую ценность она представляет.
Карти слабо улыбнулся и поднял глаза на брата. Неужели не врет? Ретиой ответил грустной улыбкой.
- Расскажи что-нибудь, Карти. Что-нибудь хорошее, как ты умеешь.
Гедекарт видел, что его брат страдает, и очень хотел помочь ему. Но сейчас он был не расположен к разговорам, к тому же его одолевало чувство вины за то, что произошло между ним и Каем.
- Прости, Рет, - дрожащим голосом попросил младший брат. – Мне действительно что-то, - закрыл лицо руками, - наверное, продуло. Голова болит.
Врать было стыдно, поэтому последние слова юноша произнес почти шепотом. Рет подошел вплотную, взял брата на руки и отнес на кровать.
- Отдыхай, Катри, - сам сел на край постели. Не было ни малейшего желания спускаться вниз, к отцу и старшим братьям. Как все же погано бывает вернуться домой!
- Я не верю, что такой утонченный человек, как Анжей мог убить, - неожиданно нарушил тоскливое молчание Гедекарт и сам испугался своей смелости. – Право, мы не друзья. Я едва его знаю. Но здесь что-то не сходится.
- Он тебе нравится?
- Он добрый человек. Я уверен, что добрый, - Карти вздохнул и сел рядом с братом, взял его за руку. – В голове не укладывается, что есть обстоятельства, которые могут заставить человека стать убийцей. Отчего он согласился на дуэль? Анжей Нейджел не задира.
- Не помню, чтоб Фаорли отличался вежливостью.
- Но у них не было ничего общего! Из-за чего могла начаться такая серьезная ссора?
- Из-за тебя.
Карти удивленно распахнул свои большие глаза. Подобная мысль еще не приходила ему в голову.
- Возможно, ты нравишься этому графу.
- Ты считаешь? – удивлению Гедекарта не было предела.
- Если он дрался из-за тебя на дуэли, то, на мой взгляд, все очевидно, - пожал плечами Ретиой. – Кроме того, он ведь тебе написал.
- Всего пару строк, - отмахнулся Карти, но мысль о том, что Анжей может быть влюблен в него, приятно согрела сердце.
- В любом случае, садовник не сможет тебя понять! – отрезал старший брат, вставая. – Тебе нужно больше бывать в свете и общаться с людьми своего круга. Ты заставляешь братьев краснеть за тебя. Такого больше не будет. Я вернулся, Гедекарт, со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Когда дверь за Ретиоем закрылась, Карти со стоном повалился на кровать. Ну, что за напасть? Вернулся он, видите ли! В Академии Рет дал понять младшему брату, что смирится с его наклонностями, только если рядом с Карти будет достойный человек. В результате сокурсник боялись Гедекарту вслед смотреть, не то, что подходить.
- Садовник – моя собственность! – твердо сказал потолку Гедекарт. – Ты не имеешь право его забирать. Я буду делать с ним, что захочу. Скорее всего ничего, он это не твое дело, Ретиой!
Наедине с самим собой Карти был очень смелым.
Но неужели Анжей влюблен? Мысли скакали с одно предмета на другой, сердце быстро билось в груди юноши.
Внизу, в столовой, получив новую вилку, Илгон заметил:
- Все же хорошо, что Рет вернулся. В нашей гостиной как-то посвежело, морской ветер, не иначе. Мне даже пришла мысль, каждую неделю собираться на семейный мужской ужин. Может, привести с собой сына?
И, приложив зубцы вилки к глазу, он посмотрел сквозь них на своего отца. Тиселат терпеть этого не мог и совершенно не ожидал, что Илгон начнет вести себя, как несносный ребенок. Бросив столовые приборы, он поднялся из-за стола. Братья переглянулись, старшему пришлась по вкусу шутка младшего. Отец семейства покинул столовую, сопровождаемый смехом своих сыновей.
@темы: слэш, порочная нежность, ориджинал
-
-
26.07.2011 в 07:26Спасибо, musci.
-
-
28.07.2011 в 00:13Они же мужчины))) Без крайней необходимости не лезут туда, куда их не зовут.
Спасибо, musci.
-
-
19.09.2011 в 07:53musci, скажите, пожалуйста, где можно весь текст прочитать? Очень хочется, ребята советовали))
-
-
19.09.2011 в 14:51-
-
22.10.2011 в 20:16-
-
22.10.2011 в 20:57-
-
26.10.2011 в 19:42Пока я занимаюсь более депрессивными ориджами. Порочная нежность идет очень медленно. Я как раз хочу устроиться работать в газету. Надеюсь, это подвигнет меня писать больше и настроение поднимет. Создаст атмосферу для продолжения длиннее, чем один абзац в два месяца. Порочная нежность меня очень радовала, я и сама хочу, чтоб она поскорее продолжилась.